Неточные совпадения
Логика научила его рассуждать;
математика — верные
делать заключения и убеждаться единою очевидностию; метафизика преподала ему гадательные истины, ведущие часто к заблуждению; физика и химия, к коим, может быть, ради изящности силы воображения прилежал отлично, ввели его в жертвенник природы и открыли ему ее таинства; металлургия и минералогия, яко последственницы предыдущих, привлекли на себя его внимание; и деятельно хотел Ломоносов познать правила, в оных науках руководствующие.
Более подходящим сравнением, пожалуй, будет картина игроков, которые чинно уселись за зеленый стол, роздали карты, произвели ряд выкладок карточной
математики,
сделали первые ходы, обозначавшие масть и намерение партнеров, — и вдруг какая-то шальная рука перемешала все карты…
— Какое там добро! Вы вчера просили меня за какого-то
математика, который ищет должности. Верьте, я могу
сделать для него так же мало, как и вы. Я могу дать денег, но ведь это не то, что он хочет. Как-то у одного известного музыканта я просил места для бедняка-скрипача, а он ответил так: «Вы обратились именно ко мне потому, что вы не музыкант». Так и я вам отвечу: вы обращаетесь ко мне за помощью так уверенно потому, что сами ни разу еще не были в положении богатого человека.
Я догадался, что и меня хотят
сделать студентом, чего я никак не мог надеяться, потому что еще не дослушал курса в высших классах и ничего не знал в
математике.
Уж как докажут тебе, что в сущности одна капелька твоего собственного жиру тебе должна быть дороже ста тысяч тебе подобных и что в этом результате разрешатся под конец все так называемые добродетели и обязанности и прочие бредни и предрассудки, так уж так и принимай, нечего делать-то, потому дважды два —
математика.
Вскоре я узнал, что человек этот хочет — исходя из
математики — доказать бытие бога, но он умер раньше, чем успел
сделать это.
Изучать не нужные для духовной жизни науки, как астрономия,
математика, физика и т. п., так же как пользоваться всякими удовольствиями, играми, катаниями, прогулками можно тогда, когда эти занятия не мешают
делать то, что должно; но нехорошо заниматься пустыми науками, так же как и удовольствиями, когда они мешают настоящему делу жизни.
Если этические суждения не имеют фактической принудительности науки или логической принудительности
математики, то и все те гносеологические, метафизические и религиозные выводы, которые
делает Кант на основании анализа этического переживания («практического разума»), лишены самостоятельной основы и держатся на этической интуиции.
Мой товарищ по гимназии, впоследствии заслуженный профессор Петербургского университета В.А.Лебедев, поступил к нам в четвертый класс и прямо стал слушать законоведение. Но он был дома превосходно приготовлен отцом, доктором, по латинскому языку и мог даже говорить на нем. Он всегда
делал нам переводы с русского в классы словесности или
математики, иногда нескольким плохим латинистам зараз. И кончил он с золотой медалью.
— Вот видишь. А теперь, чтобы стать капитаном, нужно быть очень образованным человеком: нужно знать высшую
математику, астрономию, географию, метеорологию… Мы, значит,
сделаем так: ты кончишь гимназию и тогда сейчас же поступишь в морской корпус. Раз это, действительно, твое призвание, то к нему необходимо отнестись самым серьезным образом.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль
математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно-малые величины, т. е. такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность) тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не
делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
Занятие
математикой состояло в том, что он
делал наизусть выкладки и геометрические задачи.